Сергей Когогин: «Мы знаем, чего хотим, и рынок нас воспринимает»

О финансовых и операционных прогнозах на текущий год, новых горизонтах экспорта и перспективах команды «КАМАЗ-мастер» в интервью ТАСС в рамках Петербургского международного экономического форума рассказал генеральный директор «КАМАЗа» Сергей Когогин.

— Первый вопрос касается решения о пролонгации мер поддержки автопрома. В связи с этим какие объемы по выпуску и продажам машин КАМАЗ прогнозирует в этом году? Сколько составит экспорт?

— Если говорить о государственных мерах поддержки, то я бы, наверное, сказал так: поскольку кризисные явления в стране сходят на нет, и особенно в нашем сегменте есть заметный рост, то, наверное, нужно переосмысливать меры поддержки автопрома. Для того чтобы четко понять, что мы хотим, необходимо рассмотреть и принять конечный вариант стратегии. Есть наше мнение как автопроизводителей, есть реалии, сложившиеся в экономическом поле России, и есть желание правительства. Мы много времени потратили на проведение этой работы. Стратегия автопрома, по-моему, на этой неделе уже была представлена Министерством экономического развития. Мы приступим к обсуждению конечного варианта, чтобы понять, на что готово государство. Но я убежден, что сегодня концентрировать поддержку государства нужно на инновационных сегментах рынка. Это крайне важно. Если мы этого не будем делать, Россия рискует заморозить этот сегмент автопрома и снова войти в ту стадию, когда мы технически сильно отстаем.

Что касается сегодняшнего рынка, его общий объем в этом году будет больше, чем мы рассчитывали. В нашем сегменте мы рассчитывали, что объем рынка будет около 45 тыс. единиц. Однако сегодня видим, что рынок точно будет больше 50 тыс. И основной рост пришелся на премиум-сегмент, очень активно стали покупать премиум-иномарки, в том числе наш новый модельный ряд — мы точно с ним не опоздали, пришли на рынок вовремя. Потому что в прошлом году на падающем рынке просто 30% премиум-сегмента собрали. В этом году будет сложнее, потому что темпы роста этого сегмента гораздо больше, но все равно мы новым модельным рядом удвоили объем продаж этого сегмента. В нашем бизнес-плане внутренний рынок России — 29 тыс. автомобилей с небольшим. Сейчас мы приступили к изменению наших прогнозов. Мы считаем, что продадим на 2–3 тыс. больше. Соответственно, на второе полугодие наши планы будут увеличены.

Традиционно пик спроса приходится на последние четыре месяца. Эта зависимость менялась только один раз — 2008 год, когда в середине сентября нас накрыла первая волна экономического кризиса. Тогда все три месяца продаж сошли на нет, и мы тяжело его переживали, но вовремя приняли меры, позволили «КАМАЗу» без серьезных потерь пройти этот кризис. Сегодня мы видим рост рынка, и «КАМАЗ» адекватно отвечает на эти вызовы. Удвоение нового модельного ряда — та мера, которую мы просчитывали заранее.

Что касается экспорта, то он по итогам I квартала на 14% выше, чем в прошлом году. Мы не сбавляем оборотов. Сейчас я встречался с министром внешней торговли Кубы. Для нас это достаточно важный и серьезный рынок. Видим оздоровление и повышение спроса в Казахстане. Выигран тендер, подписан очередной контракт на поставку автомобилей в Туркменистан. Очень серьезные у нас перспективы по работе на рынках Африки. Я связываю это еще и с тем, что в стране наконец-то выстроилась система поддержки экспорта. На данном этапе, когда мы едем в страну, начинаем вести переговоры, зачастую рядом с нами сидит представитель, который гарантирует не только поставку техники, но и финансирование по нормальным международным стандартам. Это и неудивительно для наших клиентов, потому что с такими же условиями приезжает Китай, Индия, и наконец-то теперь это делает и Россия. Конечно, это очень резко изменило географию экспорта, и мы все дальше и дальше выходим за пределы бывшего СССР.

— Про географию экспорта. С какими конкретно странами Африки вы ведете сейчас переговоры и что у вас с рынком Ирана?

— Иран — сложный вопрос. Мы рассчитывали, что снимем все юридические проблемы и наконец-то вернемся на рынок Ирана, где мы всегда присутствовали. Рынок очень большой. Недофинансирование, старый парк. Мы рассчитываем, что у нас получится все, что касается возвращения на этот рынок. У завода, который был нашим партнером по производству на территории Ирана, появился новый владелец, который решил финансовые проблемы, и мы сможем приступить к сборке и поставке в Иран наших автомобилей.

Если брать Африку, то есть система разовых поставок по линии ООН. В самых горячих точках в Африке наши автомобили перевозят гуманитарную помощь, наши автомобили перевозят «голубые каски». Кроме всего прочего мы создаем центр компетенций в Южной Африке. Мы подписали соглашение с одной из африканских компаний для того, чтобы адаптировать наши автомобили. Это серьезная большая компания в ЮАР.

— Давно подписали?

— Еще в прошлом году, сейчас заканчиваются испытания нашей техники. Это касается в первую очередь правовых вопросов. У нас очень большой объем работы по нашему научно-техническому центру. После прохождения испытаний были сделаны рекомендации по доработке автомобилей, это мы сейчас выполняем.

— А о каких-нибудь целевых показателях можно узнать? На сколько вы хотите выйти?

— Мы считаем, что производство целесообразно, если минимум 500 в год. Желательно 1–1,5 тыс. Рассчитываем на такой объем.

— А какие модели?

— Пока это самосвалы по добыче полезных ископаемых. Мы рассчитываем, что, когда снимем все технические вопросы, сертифицируем все необходимые модели, в следующем году начать.

— Скажите, а проект с заводом в Сенегале на какой стадии сейчас?

— Это намерение. Сейчас стадия, когда Министерство финансов этой страны валидирует те правила, которые регулирует российская сторона в лице ЭКСАР и Росэксимбанка. Каких-либо серьезных разногласий нет.

Мы услышали, что для Сенегала важно создание рабочих мест и местной продукции. Местные власти оказали нам всяческую поддержку. Надо сказать, что у них очень живой интерес. И сейчас наши технические специалисты работают уже над деталями проекта. Когда будет момент утверждения гарантий по осуществлению финансирования со стороны правительства Сенегала, мы уже к этому моменту будем готовы показать наши инвестиционные намерения.

— Какой объем инвестиций вы закладываете?

— Это зависит больше от Сенегала. В принципе, они готовы предоставить нам условия по размещению производств на территории индустриального парка недалеко от Дакара. Я бы сказал, что в стране созданы очень интересные экономические условия предоставления площадей с налоговым режимом. Полгода потребуется на запуск завода.

— Соглашение может быть подписано в этом году?

— Да.

— А на этом заводе в Сенегале о каких моделях идет речь?

— О самых разнообразных. Но это в основном модели сегодняшнего модельного ряда, это не новый модельный ряд. В частности, первый контракт, подписанный нами, — автомобили-рефрижераторы. В Сенегале существует программа по обеспечению населения продуктами питания с высоким содержанием белка. Они вылавливают рыбу, и, чтобы доставить ее в центр страны, необходим довольно серьезный парк рефрижераторов. У нас контракт на 400 машин.

— Раз мы затронули тему Африки, не могу не спросить про команду «КАМАЗ-мастер» в ралли «Дакар» 2018 года. Приняли ли решение о ее участии?

— Главная проблема, которая была для нас, — это резкое изменение технического регламента. Было ли для нас это неожиданным? Пожалуй, нет. Мы знали об этом, но это все связано с достаточно высоким уровнем затрат. Конечно, мы технические вопросы решить можем. Вопрос в том, что создание спортивного мотора, как правило, занимает от двух до трех лет. У нас мотора такой мощности и такой размерности на «КАМАЗе» не существует, то есть мы должны были найти партнеров. Три года мы работали на Liebherr от 16 литров. Как только мы стали выигрывать с этим мотором, организаторы сказали, что 13 литров. Ну хорошо. Решили ли мы эту задачу? Да, решили. У нас есть 13-литровый спортивный мотор.

— То есть в следующем году «КАМАЗ» участвует?

— Можем ли мы сегодня рассчитывать на участие в «Дакаре»? Мы будем принимать решение после окончания ралли «Шелковый путь». Если машина с этим мотором подтвердит технические характеристики и, самое главное, надежность двигателя, потому что это абсолютно тот мотор, который никогда не участвовал в таких гонках… У меня нет уверенности, что этот мотор будет с первого же года работать так, как требуется нашим гонщикам. Но пока все получилось.

— Возвращаясь к финансовым вопросам: планируете ли в этом году размещать облигации?

— Планируем в этом году, у нас очередные транши на 15 млрд рублей. Мы сейчас проводим корпоративные процедуры. Необходимости в средствах прямо сейчас нет. Нас это интересует либо в конце года, либо в начале следующего года, к чему мы и идем. У компании есть четко обозначенная стратегия. Мы знаем, чего хотим. Рынок нас воспринимает. И надо подчеркнуть, что нашу инвестпрограмму только на заемные средства будет сложно осуществить. Если мы не инвестируем, через время компания будет на закате. Как я сказал, если бы не было нового модельного ряда, успеха на рынке бы у нас не было.

— Какую прибыль «КАМАЗ» ожидает по итогам года?

— У нас в бизнес-плане порядка 1,5 млрд была прибыль (по МСФО. — Прим. ТАСС). Компания работает на то, чтобы выполнить бизнес-план. В нашем бизнесе крайне важны объемы. Наши намерения увеличить объем продаж относительно бизнес-плана могут нам позволить вырасти в прибыли.

Источник: ТАСС

Следующая новость: «КАМАЗ» и Росатом объединят усилия в создании электротранспорта.

Архив новостей